Лекция Ольги Кайковой «Московский Кремль в первые послереволюционные годы»
Пространство
выставки «Москва, 1917. Взгляд с Ваганьковского холма»
стало площадкой для лектория, организованного Российской государственной библиотекой совместно с историческим факультетом Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.
19 сентября в 18:00 Ольга Константиновна Кайкова, кандидат исторических наук, ассистент кафедры отечественной истории ХХ—ХХI веков (МГУ), прочитала лекцию «Московский Кремль в первые послереволюционные годы». В лекции были затронуты такие взаимосвязанные темы, как формирование статуса Московского Кремля в качестве государственной резиденции и организация повседневной жизни высшего советского руководства в Кремле в послереволюционный период. Особое внимание было уделено дискуссиям о судьбе Московского Кремля и назначении его отдельных памятников в 1917 — начале 1920-х годов. Слушатели познакомились с малоизвестными страницами быта советского руководства в этот период, увидели редкие фотоматериалы и документы, в том числе планы Московского Кремля начала ХХ века.
Вот как писал об этом времени Лев Давидович Троцкий в книге «Моя жизнь»:
«В Кавалерском корпусе, напротив Потешного дворца, жили до революции чиновники Кремля. Весь нижний этаж занимал сановный комендант. Его квартиру теперь разбили на несколько частей. С Лениным мы поселились через коридор. Столовая была общая... Музыкальные часы на Спасской башне перестроили. Теперь старые колокола вместо „Боже, царя храни“ медлительно и задумчиво вызванивали каждые четверть часа „Интернационал“. Подъезд для автомобилей шёл под Спасской башней, через сводчатый туннель. Над туннелем старинная икона с разбитым стеклом. Перед иконой давно потухшая лампада. Часто при выезде из Кремля глаз упирался в икону, а ухо ловило сверху „Интернационал“. Над башней с её колоколом возвышался по-прежнему позолоченный двуглавый орёл. Только корону с него сняли. Я советовал водрузить над орлом серп и молот, чтоб разрыв времени глядел с высоты Спасской башни. Но этого так и не удосужились сделать...
Чуть ли не в первый день моего приезда из Питера мы разговаривали с Лениным, стоя среди карельской березы... Мы взглянули друг на друга, как бы поймав себя на одном и том же чувстве: из угла нас подслушивало притаившееся прошлое. Окружённые им со всех сторон, мы относились к нему без почтительности, но и без вражды, чуть-чуть иронически. Было бы неправильно сказать, что мы привыкли к обстановке Кремля, — для этого слишком много было динамики в условиях нашего существования. „Привыкать“ нам было некогда. Мы искоса поглядывали на обстановку и про себя говорили иронически-поощрительно амурам и психеям: не ждали нас? Ничего не поделаешь, привыкайте. Мы приучали обстановку к себе».
