Запад: Зачем средневековой Европе понадобились университеты

Российская государственная библиотека и просветительский проект «Арзамас» продолжают цикл лекций «Запад и Восток: история культур» . Очередная лекция относится к циклу «Запад»: «Зачем средневековой Европе понадобились университеты» .

Лектор — Павел Юрьевич Уваров, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, заведующий отделом западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени Института всеобщей истории РАН, профессор Школы исторических наук НИУ ВШЭ, ответственный редактор журнала «Средние века».

Первые университеты никто не основывал. Они возникли сами собой на рубе­же XII–XIII веков. Затем эту уже готовую форму заимствовали, открывая новые университеты, в разных европейских землях, а позднее — и в других регионах. Причём даже в Новое и Новейшее время основатели университетов иногда неосознанно, а иногда и вполне преднамеренно копировали традиционные европейские формы.

За последние сто лет написано много книг о «миссии университета», о «духе университета», о «конце университета», о «перерождении университета». В спорах о роли и месте университетов в современном мире авторов становится всё больше, а согласия между ними — всё меньше. Но если признать средневековое происхождение университетов, то, может быть, стоит сперва разобраться, зачем они вообще возникли на средневековом Западе и каковы были их функции?

Основные тезисы лекции:

• Средневековый Запад подарил нам университеты. Ниточка, соединяю­щая средневековые университеты Болоньи, Парижа, Оксфорда или Пра­ги с МГУ, НИУ ВШЭ или НИЯУ МИФИ, — длинная и петляющая, но не­прерывная. Этого нельзя сказать о византийском Пандидактерионе, о марокканском Аль-Карауине или о китайской академии Ханьлинь. История таких заведений чрезвычайно интересна и незаслуженно забыта, но в самих этих регионах позднее будет заимствована именно западная университетская форма получения и сохранения знаний.
• Неразрывность традиции создает эффект узнавания: «Они были почти такими же, как мы сейчас!». И действительно, многое кажется знакомым: там, как и у нас, были ректор, декан, факультет, лекции, курсы, экзамены, бакалавры, магистры, доктора, профессора. Студенты поступали в университет, слушали лекции, практиковались в отстаивании своего мнения, сдавали экзамены, и в случае успеха получали степени. Достигнув степени бакалавра, они могли покинуть университет, а могли перейти к более продвинутым уровням обучения на высших факультетах. Человек с университетской степенью ценился в обществе достаточно высоко, хотя далеко не так высоко, как ему бы хотелось. Университетские должности были выборными, важнейшие вопросы решали советы факультетов или всего университета. Среди магистров были великие учёные, но были и тупые ретрограды. Последних, как правило, больше — и тем не менее часто университеты становились катализатором перемен, генерируя мятежный дух. Студенты вечно жаловались на безденежье, на то, что недоедают и недосыпают, но демонстрировали буйный нрав, склонность к веселью, проделкам и розыгрышам. Студенческий фольклор — например поэзия вагантов — неизменно интересует наших современников, особенно если они знакомы с ней по переводам Льва Гинзбурга.
• Но ничего этого вы от профессиональных исследователей университетов не услышите: чем глубже человек погружается в материал, тем сильнее изменяется картина. Вагантами были вовсе не нищие студенты, а весьма солидные прелаты — то есть высокопоставленные духовные лица, кардиналы, архиепископы, епископы и проч. Ректора хотя и уважали, но избирали всего на три месяца. Средневековые университеты вовсе не ставили перед собой задачи развития науки или подготовки нужных обществу специалистов. Мотивации студентов и магистров, их источники финансирования и условия существования были совсем не похожи на современные.
• Более того, линия преемственности между средневековыми и современными университетами если и существует (в чём уверены далеко не все специалисты), то лишь в виде пунктира. «Люди больше походят на своё время, чем на своих отцов» — эта арабская пословица относится и к истории университетов, которые в полной мере зависели от окружающего мира и менялись вместе с ним. Порой университеты сознательно пытались отвергнуть собственное прошлое. Гуманизм, Реформация, Просвещение — каждая эпоха стремилась установить свой принципиально новый тип образования.
• И тем не менее университетская история обладает некоторым единством. Университеты выработали особую культуру, способную самовоспроизводиться. Как бы хорошо ни были они укоренены в своей собственной эпохе и собственной стране — будь то императорские университеты России или университеты Мадагаскара — университетские люди обладают особым культурным кодом, который проявляется в их поведении и в особенностях мышления. Как-то «сами собой» воспроизводятся университетские традиции, прослеживается внутренняя логика, отличная от окружающего мира, вновь и вновь проявляются константы университетской культуры. Одна из таких констант — утверждение о кризисе университета. Речь об этом кризисе часто заходит в XXI веке, а впервые о нём заговорили в начале XIII века. Университетская культура всё-таки удивительно постоянна. И в этом её вечная загадка.

К лекции «Зачем средневековой Европе понадобились университеты» сотрудники отдела рукописей РГБ и научно-исследовательского отдела редких книг РГБ подготовили мини-выставку из своих фондов.

Сборник астрономический. Краков, 1422–1424. Латинский яз.
Отдел рукописей РГБ

С историей старейшего в Польше университета (Краковской академии), основанного в 1364 году, связан астрономический сборник первой четверти XV века (Ф. 68, № 450) из собрания отдела рукописей РГБ. Согласно записям на листах рукописи, сборник был составлен в 1422–1424 годах, и большая часть текстов в нём написана рукой Яна из Людзиско (Johannes de Ludziczsko) (умер около 1460 года). Будущий знаменитый оратор и гуманист, проходивший обучение в Краковской академии и в 1422 году получивший степень магистра, в тот период посвятил себя изучению астрономии.

В сборник входят Альфонсовы таблицы — астрономические таблицы, созданные в XIII веке в Испании под руководством короля Альфонсо X Кастильского, которыми руководствовались все европейские учёные вплоть до XVI века. Также рукопись включает в себя пояснения к астрономическим таблицам и другие сочинения французского астронома Иоанна Линерия (Жана Линьера).

К поздним добавлениям относится фрагмент сочинения другого выпускника, а позже и ректора Краковской академии — известного польского астролога и астронома Петра Гашовца (~1430—1474). Рукопись украшена изящными инициалами растительного орнамента, выполненными красной и синей краской.

Во второй половине XIX века манускрипт поступил в библиотеку Российского генерального штаба, а с 1929 года находится в собрании Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (ныне — Российская государственная библиотека).

Donatus, Aelius. Ars minor. Nürnberg: Ambrosius Huber, 1499.

Малая грамматика Элия Доната — пособие по латинской грамматике. Краткий начальный курс. Учебники латинской грамматики Доната (около 320 — около 380), римского грамматика и ритора, комментатора произведений Вергилия и Теренция, получили в средневековой Европе широкое распространение.

На первом листе большой синий инициал с белым цветочным орнаментом, с красным филигранным рисунком. Средние красные инициалы. Рубрики красные. Переплёт из жёлтого картона с коричневыми кожаными уголками и корешком. На верхней крышке золототиснёный суперэкслибрис Саксонской библиотекики. Форзац из мраморной бумаги.

Cicero, Mark Tullius De officiis. Leipzig: Martin Landsberg, ca 1495/96.
Научно-исследовательский отдел редких книг РГБ

Марк Туллий Цицерон (106–43 до н. э.) «Об обязанностях», издано в Лейпциге Мартином Ландсбергом около 1495–1496 годов.

Данное издание представляет собой очень известное и пользующееся большим спросом, а поэтому многократно издаваемое на протяжении XV века произведение Цицерона. «Об обязанностях» — последнее философское сочинение Цицерона, написанное им незадолго до смерти. В трактате говорится об обязанностях римского гражданина, достойного члена римской общины. Его главная добродетель — справедливость и благотворительность.

Сочинение на латинском языке. Экземпляр отличается многочисленными рукописными пометами на полях и между строк. Издание с увеличенным интервалом между строк — что облегчало работу с текстом, позволяя делать записи. Поскольку сочинения Цицерона служили часто учебными книгами, то можно рассматривать данное издание как предназначенное для обучения.

На последней странице текста — марка печатника, копирующая известную марку Фуста и Шеффера.