Состоялась первая лекция из цикла «Исчезнувший музей»

28 сентября прошла первая лекция из цикла «Исчезнувший музей» , посвящённая судьбе первого общедоступного музея Москвы, учреждения — предшественника Российской государственной библиотеки.

Фото: Мария Говтвань, РГБ

О вехах истории Румянцевского музея рассказала советник генерального директора РГБ Наталья Самойленко, гостьей встречи была Елена Иванова, учёный секретарь РГБ, автор многочисленных публикаций по истории Музея. Прямая трансляция лекции была проведена ВКонтакте .

«Когда, бывало, придёшь в Румянцовский музей, тебя обдавало холодом и тоскою, начиная уже с лестницы его, с сеней, где стены были, точно в крепости, почти в сажень толщиной, и немногие окна, глубоко посаженные, пропускали скудный и мрачный свет, как в тюрьме. Большая зала наверху, когда-то бальная и парадная зала графа Румянцева, представляла образец запущенности и разрушения. Высокие своды, тёмные и скучные, были наполнены трещинами и пятнами, все полы покривились и потрескались, и когда один из немногих посетителей проходил по этой зале и по другим, с нею смежным, раздавался треск и скрип рассохшегося дерева», — так писал художественный критик Владимир Стасов о незавидной судьбе Румянцевского музея в первой половине его «биографии» , когда он ещё размещался в Санкт-Петербурге. Но всё изменилось, когда коллекция графа Николая Румянцева, переданная обществу «на благое просвещение», была переведена в Москву.

До 1861 года Румянцевский музей оставался музеем частного человека, и его главной ценностью можно было признать собрание из 810 рукописей, среди которых находились и бесценные подлинники начиная с XII века, и копии, переписанные по заказу владельца коллекции и вскоре утратившие научную и культурную ценность. А кроме того, обширная библиотека Николая Петровича включала ряд прекрасных инкунабул.

Слушателей лекции познакомили с одной из таких ранних инкунабул — изданием сочинения Джованни Боккаччо «О знаменитых женщинах» , вышедшим из печати в 1473 году, раскрашенным и прекрасно сохранившимся. На иллюстрации — Венера в объятиях Марса, Вулкан ловит их в сеть, в центре — Амур, а сверху наблюдают олимпийские боги.

Иллюстрация из книги Джованни Боккаччо «О знаменитых женщинах» (Ульм, 1473, экземпляр из коллекции графа Николая Румянцева). Гравюра на дереве. Открыть книгу в электронной библиотеке РГБ

Собрание Румянцева помогло рождению в Москве первого публичного музея. Московский публичный музеум и Румянцевский музеум — так первоначально называлось это просветительское учреждение — получил в своё распоряжение Дом Пашкова и начал пополняться благодаря щедрым пожертвованиям царской семьи и благотворительным инициативам московских граждан. Первым даром Александра II была картина Александра Иванова «Явление Христа народу», а уже в 1863 году он выделяет 17 тысяч рублей на приобретение уникальной библиотеки Авраама Норова. Вслед за этим и з Санкт-Петербурга в музей были переданы дублеты ценнейших гравюр и картины из Эрмитажа. Вслед за этим в стенах музея оказались коллекции живописи Фёдора Прянишникова, а в начале ХХ века — и Козьмы Солдатёнкова. Ценность живописного собрания Музея ещё более возросла.

Примечательно, что благодаря инициативе философа и «идеального библиотекаря» Николая Фёдорова в Румянцевском музее некоторое время находилась и знаменитая модель Кремлёвского дворца Василия Баженова, поступившая из Оружейной палаты (ныне эту модель можно видеть в Московском музее архитектуры). Но замысел целиком разместить модель дворца в большом зале Дома Пашкова оказалось невозможно осуществить, поэтому модель экспонировалась лишь частями в двух небольших залах.

Тем не менее проблемы Музея со временем нарастали: он не получал финансирования на приобретение экспонатов, средств для поддержания его деятельности выделялось недостаточно. Даже штат музея был утверждён только через год после начала функционирования, а до этого служащие музея работали в ожидании будущей оплаты. Чем больше появлялось экспонатов и коллекций, тем теснее и неуютнее становилось в здании. На одной из сохранившихся фотографий Румянцевского зала видно, как в нём занимаются читатели, непосредственно в том же помещении находятся книги, а над головами посетителей читального зала развешаны картины. После революции, когда был запущен процесс национализации частных собраний, количество книг и музейных экспонатов стало расти лавинообразно.

Наталья Самойленко обратила внимание аудитории на то, что в годы потрясений Румянцевский музей стал одним из главных «героев» картины Кустодиева «Большевик», ведь именно от хорошо узнаваемого Дома Пашкова революционная толпа спускается по улицам Москвы.

Борис Кустодиев. Большевик. 1920 год
Государственная Третьяковская галерея

Мало кто знает, что на итоговую судьбу Румянцевского музея повлиял в числе других факторов эпизод с экспонатами Эрмитажа, которые были вывезены в Москву по решению Временного правительства в конце сентября и в октябре 1917 года, когда немцы подошли к Петрограду. Нераспакованные ящики с экспонатами были размещены в Оружейной палате, Большом Кремлёвском дворце, Историческом музее и находились там в то время, когда центр города подвергся артиллерийскому обстрелу в ходе Октябрьского вооружённого восстания. Эти ценности снова вернули в Петроград только в 1920 году, а пока они оставались в Москве, музейные работники и руководство Наркомпроса решали, по какому пути будет развиваться дальше музейное дело в стране.

Историк искусства Павел Муратов был автором идеи создания в Москве ряда крупных специализированных музеев и перераспределения музейных ценностей между ними. Как «доноры» рассматривались при этом и коллекции Исторического музея, и Эрмитажа, но перераспределение началось именно с Румянцевского музея. Объективная необходимость, связанная с расширением библиотеки, фонды которой с 1,2 миллиона единиц хранения в 1917 году выросли к 1925 году до 4 миллионов, сыграла решающую роль в судьбе Румянцевского музея. «Музей всего» был расформирован, его некнижные коллекции были распределены между другими музеями, и на его месте появилась Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина.

Фото: Мария Говтвань, РГБ

Говоря о судьбах энциклопедических музеев, Наталья Самойленко подчеркнула, что таких учреждений в мире сохранилось совсем немного — например Британский музей, который послужил когда-то образцом для Румянцевского, или музей Келвингроув в Глазго. Среди условий выживания подобных культурных институций — их размещение в крупных зданиях, непрерывное развитие и готовность к изменениям. Однако большинство подобных музеев было обречено уже в начале ХХ века.

В конце лекции Наталья Самойленко и Елена Иванова ответили на вопросы слушателей и обратили их внимание на то, что рукописная коллекция графа Николая Румянцева в ближайшее время появится в проекте НЭБ «Книжные памятники» .