Возвращение новогодней ёлки

Сегодня невозможно представить Новый год и Рождество без ёлки: накануне праздников ёлочные базары открываются по всей стране, а в газетах публикуют расписание их работы. Главную ёлку России для Соборной площади в Московском Кремле начинают искать ещё летом: изучают спутниковые снимки, осматривают с вертолёта и оценивают целой комиссией. Чуть менее ста лет назад всё это невозможно было даже вообразить: новогоднюю ёлку в молодой советской стране не каждый мог себе позволить, а потом её и вовсе запретили. О том, как ёлка попала в опалу и как она вернулась, можно узнать из многочисленных документов в фондах Российской государственной библиотеки.

Бытует мнение, что советская власть запретила ёлку сразу же после октябрьского переворота. Однако это не так. В первые годы после Революции никаких специальных мер, направленных против ёлки, не предпринималось. «Из года в год, сколько помнили себя Турбины, лампадки зажигались у них двадцать четвертого декабря в сумерки, а вечером... зажигались в гостиной зелёные еловые ветви. Но теперь коварная огнестрельная рана, хрипящий тиф всё сбили и спутали», — пишет в «Днях Турбиных» Михаил Булгаков. В первые годы после Революции и Гражданской войны в городах, как и прежде, всё ещё продавалось много ёлок. Но население бедствовало, и мало кто мог позволить себе купить даже самую маленькую ёлочку. Мужики из пригородных деревень, привозившие в город ёлки, теряли предрождественский заработок.

«Только тот, кто друг попов, ёлку праздновать готов»

В 1927 году началась систематическая антирелигиозная работа. Вместе с Рождеством отменялась и ёлка, которая стала называться поповским обычаем. Журнал «Безбожник у станка» (№ 12, 1928) видит особенную опасность, исходящую от неё: заметка «Прочность предрассудка» разоблачает всех, кто ставит ёлку, заявляя, что она не связана с религией, а всего лишь дань традиции. «Рождественская ёлка — это фетиш. Выбросив иконы за окно, мы прячем бога за ёлку. С этим позорным явлением необходимо кончать. Конечно, нет и не должно быть места ни ёлке, ни рождественским подаркам».

В следующем году тот же «Безбожник у станка» продолжает борьбу с ёлкой, вспоминая плакат, на котором изображён «сектант», стоящий на «священных книгах» и держащий в руках крест, который он использует как удилище. Леска заканчивается крючком, скрытым в рождественской ёлке, на которую зачарованно смотрит мальчуган, протягивая к ней руки, в то время как коварный сектант думает:

Слежу за рыбкой жадно я.
Вот ёлочка нарядная,
Заместо червячка.
Ещё даю конфеты я.
Авось, приманкой этой
Поймаю простачка.

Подобного рода плакаты стали обычными для газеты «Пионерская правда» и детских журналов тех лет. Предновогодними вечерами по улицам ходили дежурные и вглядывались в окна квартир: не светятся ли где-нибудь огни ёлок. В школах стали проводиться «антирождественские вечера», на которых инсценировались пьески, высмеивающие попов и церковь.

«Религиозность ребёнка начинается именно с ёлки, которая, заполняя собой всё его существо, заражает религиозным настроением, верой в таинственные силы. Ребёнок отравляется религиозным ядом и получает неверное представление об окружающем мире, что в дальнейшем затрудняет его учёбу и работу», — сообщает брошюра Николая Константиновича Амосова «Против рождественской ёлки» («Безбожник», 1930).

Характерно, что борьба с религиозным обычаем соединилась с кампанией по защите леса. Журнал «Искорка» (№ 12, 1928) цитирует юных натуралистов Московской биостанции: «На „рождество“ хотят все, чтобы у них была ёлка. А нас, детей, так много, что из-за этого нехорошего праздника срубаются целые миллионы молодых ёлок и сосенок. А разве это хорошо? Будем бережливо относиться к лесу и не устраивать рождественских ёлок. Можно и без них хорошо повеселиться». В 1931 году ленинградский детский журнал «Чиж» поместил стихотворение Александра Ивановича Введенского:

Не позволим мы рубить
молодую ёлку,
не дадим леса губить,
вырубать без толку.
Только тот, кто друг попов,
Ёлку праздновать готов!
Мы с тобой — враги попам,
Рождества не надо нам.

В результате ёлка «ушла в подполье»: в семьях, верных дореволюционным традициям, её продолжали устраивать, занавешивая окна одеялами. Писательница Ирина Петровна Токмакова вспоминает: «Светлый праздник Рождества Христова был под запретом, но наша мама, выросшая ещё до революции, не сказать, чтобы уж очень религиозный человек, однако чтящий традицию, наша мама ни разу не оставила нас с сестрой без рождественской ёлки».

Если у воспитателей хватало смелости, праздники ёлки устраивали даже в детских садах. Писательница Мариэтта Омаровна Чудакова рассказывала, что её мать, работавшая в 1930-х годах в детском саду, ни разу не оставила своих воспитанников без ёлки.

Разговор в машине

Видимо, то обстоятельство, что ёлку не успели забыть, способствовало её скорому возвращению. Ёлку внезапно решили вернуть, причём ускоренными темпами. Всё началось с машины Сталина, в которой в конце декабря 1935 года ехала и осматривала Москву группа партийных товарищей. Об этом в своих воспоминаниях рассказывает Никита Сергеевич Хрущев. «Вышли мы, сели в машину Сталина. Поместились все в одной. Ехали и разговаривали. Постышев поднял тогда вопрос: „Товарищ Сталин, вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость — рождественская елка. Мы это сейчас осуждаем. А не вернуть ли детям ёлку?“. Сталин поддержал его: „Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям ёлку, а мы поддержим“».

Сказано — сделано: буквально на следующий день, 28 декабря 1935 года, в «Правде» вышла заметка от имени Павла Петровича Постышева «Давайте организуем к новому году детям хорошую ёлку!» «Какие-то, не иначе как „левые“ загибщики ославили это детское развлечение, как буржуазную затею, — рассуждал товарищ Постышев. — Следует этому неправильному осуждению ёлки положить конец. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, кино и театрах — везде должна быть ёлка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне нового года ёлку для своих ребятишек».

Ещё через день, 29 декабря 1935 года, та же «Правда» обещает, что в парке «Сокольники» будет устроена новогодняя ёлка: «Она будет украшена всевозможными игрушками, подарками для детей и разноцветными электрическими фонариками». 30 декабря в той же газете размещена фотография огромного украшенного дерева в магазине «Детский мир», а под ней — целая заметка, живописующая триумфальное возвращение ёлки на улицы и в квартиры всей страны. «Почти на всех рынках Москвы вчера шла бойкая торговля ёлками. Московский трест зелёного строительства сегодня завезёт на рынки до 1500 ёлок. Детские магазины с утра осаждаются покупателями — спрашивают ёлочные игрушки и украшения... На площадях Киева вчера с утра началась бойкая продажа ёлок... Мастерские детской игрушки начали массовое изготовление ёлочных украшений... Во всех школах, пионерских форпостах, клубах, кинотеатрах Киева устраивается около тысячи ёлок... 300 школьников Кировского района Ленинграда придут на ёлку одетыми в костюмы героев детских сказок...».

Безусловно, возвращению ёлки способствовало и I Всесоюзное совещание стахановцев 17 ноября 1935 года, на котором Сталин произнёс свою знаменитую фразу «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее».

Ёлочное строительство

Уже в 1936 году полным ходом шло настоящее коммунистическое ёлочное строительство. Был создан Наркомпрос комитет по игрушке, который в том же году выпустил серьёзный сборник статей «Ёлка». «Ёлки 1935 и 1936 года различны, — анализирует автор статьи „Ёлка в детском саду“. — В 1935 году ёлка была устроена почти экспромтом... Организация ёлки в 1936 году заранее обсуждалась, были учтены ошибки проведения ёлки 1935 года. На совещании в Наркомпросе были поставлены и обсуждены вопросы: значение ёлки для ребят; нужно ли делать ёлку сюрпризом для детей или они должны знать об её организации; по окончании праздника убирать ли ёлку или оставлять...»

Ватные ёлочные игрушки ленинградской артели «Изокульт» из коллекции Петербургского коллекционера Гули Мингазовой (конец 1930-х — начало 1940-х). Это только часть из разностороннего ассортимента игрушек артели, но многие из них сохранились лишь в нескольких экземплярах. Источник

Новогодние выпуски всех журналов не обошлись без изображения зелёного мохнатого дерева на обложке. Декабрьский номер журнала «Мурзилка» за 1937 год открывается историей о том, как Мурзилка озаботился отсутствием ёлки у полярников Папанина и Кренкеля на Северном полюсе. «Я изобрёл прессованную ёлку, ёлку-консервы, — ликует он. — Её надо воткнуть в снег, полить — и через пять минут вырастает новогодняя ёлка со всеми украшениями, свечами и музыкой».

Стали издаваться специализированные издания, посвящённые исключительно игрушкам и ёлочным украшениям. В 1936 году вышел первый номер журнала «Советская игрушка» (с 1937 года — «Игрушка»), который со всей серьёзностью освещал вопросы новогоднего игрушечного производства и торговли. И если в 1936 году он рассказывал в основном о драматических случаях превышения спроса над предложением («Нужно немедленно организовать производство ёлочных игрушек, чтобы в будущем году ёлка не застала нас врасплох»), то в 1939 году здесь уже пишут, что «планы продажи ёлочных украшений перевыполнены», а подготовка к игрушечной торговле начинается уже в августе. Не обходится и без критики: «Имея все возможности к расширению ассортимента и улучшению качества стеклянных ёлочных украшений, Жилинская фабрика и завод „Лаборприбор“ успокоились на успехах позапрошлого года».

Ленин на ёлке

С возвращением ёлки связано и бытование канонических сюжетов «Ёлка в Сокольниках» и «Ёлка в Горках», рассказывающих о том, как Ленин веселился на ёлке с детьми. История о празднике в Сокольниках была взята из мемуаров Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича. Причём она в них второстепенна и связана с рассказом о том, как на пути в Сокольники на машину Ленина напали бандиты, вышвырнули его и шофера, после чего им пришлось добираться в лесную школу пешком. Для мемуариста гораздо важнее был сюжет об опасностях, которые постоянно грозили Ильичу, но после триумфального возвращения ёлки в советский быт в 1935 году история о празднике в Сокольниках постепенно стала издаваться как отдельный рассказ. Впервые переработанный для детей текст появился вскоре после опубликования статьи Постышева, когда срочно понадобились данные, подтверждающие правомерность возвращения ёлки. Уже в 1936 году под названием «Владимир Ильич на ёлке» он был включён в первое советское пособие по устройству ёлки.

Ёлка в Горках тоже имела место незадолго до смерти Ильича, однако на ней было совсем не так много детей, как описывается в известном сюжете: Ленин был уже болен, его вывезли на коляске, и среди гостей были только близкие родственники и дети персонала, обслуживавшего Горки.

Пожалуй, нигде новогодняя ёлка не пережила столько метаморфоз и приключений, как в нашей стране. Советская и христианская, детская и взрослая, похоже, она теперь с нами навсегда.

Благодарим сотрудников отдела координации приоритетного обслуживания органов государственной власти и управления Инну Владимировну Малахову и Татьяну Львовну Баранову за помощь в подготовке материала, а также автора текста Наталью Бабахину и автора фотографий и коллажей Марию Колосову.

Список литературы

Амосов Н. К. Против рождественской ёлки. — Москва : Безбожник, 1930
Безбожник у станка. — № 12, 1928
Душечкина Е. В. Русская ёлка. — Санкт-Петербург : Норинт, 2002
Ёлка. Сборник статей и материалов под ред. С. С. Базыкина и Е. А. Флериной. — Москва : Учпедгиз, 1937
Искорка. — № 12, 1928
Мурзилка. — Москва : Детиздат ЦК ВЛКСМ, № 12, 1937
Новогодняя ёлка. — Калуга : Издание редакции газеты «Коммуна» и Райкома ВЛКСМ, 1936
Правда. — 28—31 декабря 1935
Советская игрушка. — № 1, 1936
Игрушка. — Москва : Жургазобъединение, № 10, 1937
Игрушка. — Москва : Детиздат ЦК ВЛКСМ, № 11, 1938
Игрушка. — Москва : Детиздат ЦК ВЛКСМ, № 2, 1939
Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть. — Москва : Московские новости, 1999