Мария Лозовацкая: «Я люблю книгу»

В нынешнем ноябре исполняется 111 лет со дня рождения Марии Лозовацкой, проработавшей в РГБ более полувека. Для Библиотеки, кстати, не такая уж редкость: здесь люди часто трудятся не годами, а десятилетиями. И помнят их долго. Помнят и о конкретном вкладе в библиотечное дело, и о вещах совсем другого порядка — о каких-то изюминках в характере, привычках, манере общаться.

Мария Михайловна Лозовацкая родилась 14 ноября 1899 года. Судя по всему, в состоятельной семье. Окончила гимназию, затем стала слушательницей юридического факультета Высших женских курсов при Киевском университете. Бурные события гражданской войны помешали завершить образование.

К юридическим материям она уже не вернулась. Зато спустя некоторое время поступила на Высшие курсы Института библиотековедения, о чем потом напишет в автобиографии: «Не будучи удовлетворена профессией юриста, я решила изменить свою специальность — стать библиотекарем. Я люблю книгу».

Эта автобиография — пара листочков, исписанных аккуратным почерком, — хранится в личном деле Марии Михайловны. Личные дела — поразительные документы эпохи. Сквозь частокол бюрократических оборотов и штампованной лексики в них то и дело прорываются отзвуки человеческих драм.

Лозовацкая была официально принята в штат Всесоюзной публичной библиотеки им. В. И. Ленина 1 ноября 1929 года, но еще с весны числилась здесь на временной работе. Кстати, молодая женщина свободно владела английским и немецким. Со временем, правда, подрастеряла знание иностранных языков и скромно указывала в анкетах: «Читаю и перевожу со словарем».

В первое время работала библиографом в области права, в должности библиотекаря несла службу в группе политпросвещения. И вот в начале 1931 года (не тридцать седьмой, но все же!) она пишет записку на имя директора Ленинки: «Ныне выполняемые мною задачи ни в какой мере не соответствуют моим намерениям реализоваться в данной области, прошу освободить меня от занимаемой должности с использованием на другой работе со справочно-библиографическим уклоном. Настоящее мое решение продумано и носит совершенно категорический характер. В случае невозможности использовать меня в желаемом направлении прошу исключить меня из штата библиотеки». Возможно, протест против тотального засилья идеологии зрел с тех пор, как ей, еще внештатной сотруднице, поручили «выявлять читательские требования на религиозную тематику».

Само собой, группа политпросвещения спешно подстраховалась. Бунтарское заявление снабжено комментарием: мол, представленные мотивы совершенно неосновательны, мы их не поддерживаем и вообще считаем такой поступок политически невыдержанным. Самое удивительное, что просьбу Марии Лозовацкой руководство удовлетворило. В дальнейшем она даже стала заведующей информационно-библиографическим отделом, затем руководила отделом комплектования, активно разрабатывала методику отбора текущей литературы.

Служебными коллизиями жизнь не исчерпывалась. Она была полна до краев заботой о близких и бытовыми проблемами. В личном деле встречаются и такие документы, как, например, датированная 1932 годом справка, где засвидетельствовано: «Сын Валентин 1 г. 8 м. действительно болел зимой с. г. корью в тяжелой форме. Нуждается в проведении лета в деревне». В итоге маме был предоставлен внеочередной отпуск без сохранения содержания. В другом заявлении она просит об отпуске для «улаживания квартирного вопроса». Пожалуй, все. Просьбами частного свойства начальство не утомляла.

Кстати, маленький сын, когда вырос, добился успеха на научном поприще: Валентин Михайлович — кандидат технических наук, лауреат премии Совета министров СССР.

«Мария Михайловна налаживала контакты с ведущими учеными, заинтересованными в информации о новых разработках и обсуждении результатов их исследований, — рассказывает он. — Ее работа во время Великой Отечественной войны отмечена медалью „За трудовую доблесть“, что было высокой наградой для библиотечного работника. Она всегда проявляла заботу о воспитании молодежи и о престиже библиотеки. В моем семейном архиве сохранились поздравления в связи с юбилейными датами, где высоко оценивается ее самоотверженность».

Вот, например, поздравительный адрес отдела комплектования в честь 75-летия Марии Михайловны Лозовацкой. Написан, как это принято в подобных случаях, «высоким штилем»: «Вы и сегодня в нашем строю, бескорыстно отдаете свои силы и жар души славному делу библиотеки». Но есть в нем фразы попроще и потеплее, в которых, по сути, заключена история взаимоотношений уже умудренной годами женщины с коллегами: «Вы часто наставляли нас, помогали, советовали, ругали, улыбались, сердились, болели за нас. Вы были нам и учительницей, и товарищем, и другом».

Заведующая сектором Музея истории библиотеки, составитель «Книги памяти Российской государственной библиотеки» Людмила Коваль — одна из тех, кто непосредственно общался с Лозовацкой: «Она была строгая и принципиальная. И у меня впечатление, что вся жизнь для нее сосредотачивалась на Ленинке. Даже на пенсии продолжала трудиться (ее не стало в 1987 году), проделала огромную работу, собирая материалы о сотрудниках библиотеки — участниках революции и гражданской войны. Очень хотела, чтобы в этом деле нашлись продолжатели. Пока, к сожалению, их нет. Имя Марии Михайловны Лозовацкой вошло в нашу „Книгу памяти“. Нам очень хотелось, чтобы за каждой строкой читатель увидел живого человека, которого уже нет рядом с нами».

14.11.2010