Антон Углов. Фотосюита «Прославление Пашкова дома»

Издательство «Пашков дом» выпустило в свет необычное издание, приуроченное к 150-летию со дня открытия Московского публичного музеума и Румянцевского публичного музеума, под названием «Антон Углов. Фотосюита „Прославление Пашкова дома“: из фондов Российской государственной библиотеки». На снимках запечатлены виды Москвы, в каждом из которых присутствует это царственное здание.

Работа на время

Иногда оно предстает совсем крошечным, затерявшимся в дальней перспективе. Зритель вынужден вглядываться, чтобы различить его едва заметные очертания. Таким образом, нас заставляют смотреть на фотографии не с праздным любопытством, а с напряженным вниманием. Цикл «Прославление Пашкова дома» был создан автором в 1928 году. Дмитрий Кашинцев (1888—1937), творивший под псевдонимом Антон Углов, указывал, что «организующим объектом везде служит здание Пашкова дома, бывшего Румянцевского музея, ныне Библиотеки имени Ленина» в большем или меньшем масштабе, в том или ином объеме.

Комплект включает 16 фоторепродукций, брошюру с кратким биографическим очерком, репринтный оттиск статьи Углова «Научная фотодокументация архитектуры» и фрагмент карты Москвы конца двадцатых. На оригинальных снимках, находящихся в отделе изоизданий РГБ, не сохранились авторские названия. Поэтому они публикуются с современными названиями и комментариями. В то же время макет восходит к авторскому оформлению (размер и цвет паспарту, заголовок цикла).

Несколько адресов для наглядности: Поварская улица, Пречистенская набережная с неорусским домом Цветкова, Большая Полянка с колокольней церкви Космы и Дамиана в Кадашах, Водовзводная и Боровицкая башни Кремля, сквер при храме Христа Спасителя. Примечательно, что работы Углова сопровождают фотоизображения тех же уголков Первопрестольной в наши дни. Двойные портреты свидетельствуют: об утрате тождества, к счастью, говорить не приходится. Все узнаваемо. Естественно, с поправкой на время.

Работа на результат

Имя Углова не известно широкой аудитории. Однако его деятельность достойна того, чтобы спустя 85 лет после создания цикла мы увидели его работы. Перед нами — итог коллективного труда. Автор проекта, материала «Фотосюита Антона Углова о Пашковом доме» и комментариев к фотографиям — Анна Ларина. Редакторы — Владимир Лебедев и Игорь Шестопалов. Современные объекты снимали Ярослав Ерёмин и Илья Савельев.

Благодаря достаточно подробному очерку кандидата исторических наук, хранителя фонда оригинальных фотографий и иллюстрированных открыток ИЗО Анны Лариной читатель впервые узнает о трагической судьбе Дмитрия Кашинцева. В тексте отчетливо проявляется очень уважительное и участливое отношение к этому человеку. Иначе невозможно было бы столь последовательно, пласт за пластом, открывать давно скрытые под спудом лет события. В течение целого года, при минимуме изначальной информации, вести поиск. Нередко отталкиваясь от подсказок, которые вдруг возникали в процессе работы.

Так, узнав, что отец Кашинцева лечил больных в Серпуховском уезде, автор очерка обратилась к хранящимся в РГБ обзорам Серпуховской земской санитарно-врачебной организации. Часами их изучала, и наконец, огромная для исследователя удача — опубликованный в обзоре за 1901 год некролог, где содержался ряд сведений о скончавшемся Александре Александровиче Кашинцеве. В дальнейшем выяснилось, что он был хорошо знаком с Чеховым, трудившимся с 1892 года в том же уезде. Их роднит самоотверженное, подвижническое отношение к профессиональным обязанностям. «Приходится быть и врачом, и санитарным служителем в одно и то же время, — писал Антон Павлович. — Бывают дни, когда мне приходится выезжать из дома раза четыре или пять; вернёшься из Крюкова, а на дворе дожидается посланный из Васькова». О собственном здоровье заботились мало. Даже умерли от одного беспощадного недуга — туберкулеза.

Дмитрий Кашинцев пошёл по другой стезе. Он стал музыкальным и театральным критиком, занимался фотоискусством. Летом 1914 года в составе научной экспедиции совершил поездку по древним монастырям Вологодской и Новгородской губерний. В 1915 году в «Вестнике фотографии» появилась его статья «Репродукция иконописи», высоко оцененная коллегами. И потом Кашинцев много ездил по стране, снимал. В одной из статей он отдельно скажет о «спортивных условиях работы» фотографа. Дальние дороги, отсутствие комфорта, физическое перенапряжение. Но всё это принималось как должное. Работал на результат.

В переломную эпоху Дмитрий Александрович сделал выбор в пользу большевиков, в чью риторику искренне поверил. Как и до революции, участвовал в научно-исследовательских экспедициях. В 1928 году лучшие образцы его творчества демонстрировались на выставке, представлявшей достижения советской фотографии за десять лет. Она проходила в здании Музея Красной Армии на Воздвиженке.

Его Москва

Работая над циклом «Прославление Пашкова дома», мастер экспериментировал как с пространственными факторами (различными точками съемки), так и с временными (часы съёмки, погодные условия). Его «дежурства», то есть непосредственное наблюдение за зданием, длились полный рабочий день. Даже чуть дольше: примерно с 7 до 16 часов. Фантастическая преданность делу.

«Вглядываясь внимательно в снимки, — отмечает Ларина, — мы видим, что все они сделаны весной. Правда, созданы фотографии данной серии не одномоментно, а в разные дни. На каких-то кадрах москвичи кутаются в теплые пальто, на других — много снега (в начале Волхонки, на теневой стороне Моховой улицы), в садике у Пашкова лежат целые сугробы. В то же время в Александровском саду уже настолько тепло, что мальчишки лежат прямо на земле, а по Малому Каменному мосту прогуливается дама с летним зонтиком, закрываясь от почти летнего зноя, и прохожие одеты легко и открыты солнцу... Фотографии этого цикла позволяют сделать приятное открытие — подобно Кремлевским башням и храму Христа Спасителя, бельведер Пашкова дома был значительной архитектурной доминантой в центре города... Как отмечают историки фотографии, приход новой политической системы повлёк за собой изменение визуальных канонов». И в самом деле, фотография превратилась в инструмент конструирования новой реальности. Но снимки Кашинцева как будто наполнены грустной музыкой. В них нет ничего от бравурной радости созидания, свойственной типичным фотоработам конца 1920—1930-х годов.

Собственно, и старшая сестра фотоискусства — живопись — уверенно шла по тому же пути. Достаточно вспомнить хрестоматийную «Новую Москву» Юрия Пименова. На дворе тридцать седьмой год. А в урбанистическом пространстве, созданном умелой кистью соцреалиста, сплошная эйфория. Потоки солнечного света, чисто умытые улицы, бодрые пешеходы и элегантная дама за рулём автомобиля. В тридцать седьмом оборвалась жизнь самого Кашинцева. Он был арестован по политической статье, почти год находился в заключении. Где похоронен — неизвестно. В августе 2004 года его реабилитировали.

В новом издании «Пашкова дома» одновременно отдана дань светлой памяти Дмитрия Александровича и воспроизведена его Москва. Город, ничуть им не приукрашенный и не отлакированный. Лишь бесконечно любимый.

Как приобрести издание