Красноармейцы: В бою и на сцене

23 февраля, в День защитника Отечества, мы отметим почти круглый юбилей: 95 лет Рабоче-крестьянской Красной армии, созданной в далеком 1918 году. В изданиях, хранящихся в РГБ, и в первую очередь в отделе военной литературы, рассказывается не только о сражениях, победах и поражениях. В двадцатых годах достаточно громко заявила о себе красноармейская эстрада. Ее репертуар представлен в целом ряде сборников и журналов.

Юбилейное

В 1988 году «Воениздат» выпустил в свет сборник песен о Советской армии и Военно-Морском флоте «По военным дорогам». Составитель и автор рассказов о судьбе песенных шедевров Юрий Бирюков включил произведения, прошедшие проверку временем. Например, «Проводы», побившие все рекорды популярности: «Как родная меня мать провожала, тут и вся моя родня набежала. «А куда ж ты, паренек? А куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты. В Красной армии штыки, чай, найдутся, без тебя большевики обойдутся... Будь такие все, как вы, ротозеи, что б осталось от Москвы, от Расеи?»

Этот, как сейчас сказали бы, хит на стихи Демьяна Бедного (музыка народная) стал первым из записанных на грампластинку. Тысячи пластинок были отправлены в 1919 году на фронт. Довольный поэт писал: «Я убедился, что граммофон — ни с чем в данное время не сравнимый агитатор. Красноармейцы в агитпунктах упиваются им, заставляют пиликать мои песенки без конца».

Песня «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед» тоже на слуху у старших поколений. С самого начала она прочно вошла в репертуар созданного в 1928 году Ансамбля красноармейской песни, который много лет возглавлял композитор, профессор Московской консерватории, генерал-майор Александр Александров. Будучи на Украине, он записал эту мелодию с голоса: ее напел командир роты Илья Атуров. Александров до конца своих дней был уверен в его авторстве, хотя многие исследователи считают, что Атуров был всего лишь первым исполнителем. Слова принадлежат политруку Петру Парфенову, расстрелянному в тридцать седьмом. Правда, их основательно подредактировал по просьбе руководителя ансамбля профессиональный поэт-песенник Сергей Алымов. И потому долгое время автором слов считался именно он.

С размахом отмечался первый крупный юбилей армии. В 1928 году в свет вышел «Сборник материалов для художественных выступлений. Составлен Центральным домом искусств в деревне им. В. Д. Поленова» с ораторией Якова Апушкина «10 лет Красной армии»: «Годы за годами, дату за датой ныне в слова мы должны облекать. Битвы. Походы. Пути сраженья... Нас не согнет притаившийся враг».

В дни празднования одиннадцатой годовщины в «Красноармейской эстраде» (ежемесячном приложении к журналу «Военный вестник») хористам предлагалось нечто повеселее:

Полк возьмется за бока,
Пустится в пляску.
Потому что РККА
Нынче именинница.

Чеканный текст, бодрый ритм, частушечные интонации — все это приветствовалось. Ведь речь шла не только о том, чтобы поднять боевой дух, но и об элементарной передышке для красноармейцев, несущих все тяготы службы и надолго, а быть может, навсегда оторванных от семей, привычной среды и простых радостей жизни.

Ничего личного

В том же первом номере «Красноармейской эстрады» за 1929 год опубликована инсценировка «Рабочий отряд» по повести классика пролетарской литературы Дмитрия Фурманова «Чапаев».

Рабочие на вокзале станции Иваново-Вознесенская провожают на борьбу с Колчаком собранный Фрунзе отряд. Все находятся в приподнятом настроении и выглядят бравыми ребятами. Рабочие смотрят на защитников с гордостью.

Здесь так и просится сцена щемящего расставания с любимой. Но единственной молодой женщине, которая дана крупным планом, надлежит озвучивать лишь высокие лозунги. Сознательно устраняется любой намек на женственность. Характерная деталь: перед тем как сказать речь, 22-летняя ткачиха Елена Куницына «спрятала прядки волос под платком, а платок обеими руками тоже примяла к голове». Ее обращение к красноармейцам вызывает всеобщий восторг: «Товарищи! Матери, жены, дочери, сестры, невесты, подруги — все они вам посылают через меня свой последний поклон. Прощайте, товарищи, будьте крепки духом, а мы тоже...» Толпа: «Эх, Елена, тебе бы в министерстве быть. Ну и баба — чисто машина работает». В общем, времена «синеньких скромных платочков» тогда еще не наступили.

Что творилось в ночь на последний Новый год? Чувства проходили по ведомству «мещанская любовь». В юмореске «Вечер негодных романсов» гитарист, аккомпанируя себе, с надрывом поет: Скажи, красавица, розовый цвет, ты мине любишь али нет? О, не будь так жестока, Иначе я, ранен глубоко, Положуся под первый трамвай. Публика негодует: Долой! Хватит! Подохнуть от таких романсов можно. Это же романсы из пивной эстрады. Красноармейская эстрада с энтузиазмом клеймила все, что, по представлениям власти, мешало строить новый мир. Уже упоминавшийся стихотворец Апушкин призывал: Всех попов сейчас на мушку По-военному возьмем... Эта истина ясна — Крикнем голосисто, Что религия нужна Лишь капиталистам. Сценке «Сеанс мадам Чубикаго» И. Верховцева, конечно, далеко до булгаковского «разоблачения магии», однако публику этот номер, по всей видимости, немало развлекал. Переодетый в женское платье красноармеец изображает ясновидящую, приехавшую из Лондона. Ее засыпает вопросами ироничный конферансье. — Кто этот товарищ? — Этот товарищ — большой любитель шахмат... заговорит — что ни шаг, то мат. — А сколько здесь всего зрителей? — Этого я сказать не могу, это военная тайна. — А сколько здесь голов? — 324. — Мадам, мерси, вы пунктуально правы. А скажите, мадам Чубикаго, вы только дурак или форменный жулик? — Этого я сказать не могу, потому военная тайна. Развернутая картина изъянов социалистической действительности нарисована в монологе-фельетоне «Старое и новое» Арго (Абрама Гольденберга) — талантливого драматурга, поэта и переводчика, в совершенстве владевшего французским языком. Но теперь его аудитория — те, кто не имеет ни малейшего понятия ни о Викторе Гюго, ни о Франсуа Вийоне. И он, соответственно, не рафинированный интеллигент, а свой в доску, строгий, но справедливый: «Желаю, как честный военкор, с вами иметь большой разговор». Особенно сурово Арго осуждал пристрастие к зеленому змию: «Пьянство выпирает на каждом шагу. Что творилось в ночь на последний Новый год? Сделали такой подсчет. По данным милицейских журналов: в одной Москве 678 скандалов. 678! Это рекорд по части побитых морд».

Хочу я знать, какой разбойник из книги вытащил листы!.. В третьем номере «Красноармейской эстрады» (1929) помещена клоунада «Мертвецы», полностью посвященная книгам. Почему такое странное название? Во вступлении автор, скрывающийся под псевдонимом АИР, объясняет: «Эй, товарищи! Глаза раскройте. Уши повесьте на гвоздь внимания! Из этой вот груди, товарищ, просятся даже не крик, а надгробное рыдание. Померли книги! В них жизни-то нету...» Хочу я знать, какой разбойник Из книги вытащил листы? Ах, что такое? Не книга, а... заткну я нос! Грязна, как... городской обоз. Тот, кто читал ее, не плакал, когда свечей на книгу капал, Иль клал ее под утюжок, Иль близко чистил сапоги. И щетку бросил из-под ваксы. Или кляксы сажал везде, где только мог. А вот чист переплет, страницы есть! Да... кругом исписано все дико. Ой-ой-ой! Здесь сердце с воткнутой стрелой... Да что ж такое это, братцы! Когда ж научимся, когда мы с книгой дельно обращаться? Эстрада двадцатых годов с ее комикованием, эксцентрикой, неофитским энтузиазмом и задором — отдельная глава в отечественном сценическом искусстве. Самодеятельность красноармейцев, порой наивная до примитивности, тоже внесла свой вклад в летопись жанра. В ней было такое ценное качество, как цельность. И потому знакомство с красноармейской эстрадой не помешает даже серьезным историкам, желающим лучше понять характер той, во многом непостижимой, эпохи.

Редакция сайтов РГБ выражает благодарность сотрудникам отдела военной литературы РГБ за помощь в подготовке материала.

21.02.2013