«Перерождение моих убеждений». Факсимильное издание писем Ф. М. Достоевского из Сибири

Важным результатом в ходе сотрудничества Фонда и РГБ стала подготовка факсимильного воспроизведения писем из личного фонда Достоевского, хранящихся в отделе рукописей. Издание было выпущено к двухсотлетнему юбилею классика.

Фото: Мария Говтвань, РГБ

Достоевский Ф. М. Перерождение моих убеждений / науч. ред. В. Ф. Молчанов, Е. Э. Вишневская. — Тобольск : Издательский отдел ТРОБФ «Возрождение Тобольска», 2021. — 40 с.

Издание подготовлено на основе трёх писем Достоевского, отправленных из ссылки в Сибири: письма к брату Михаилу, Наталье Дмитриевне Фонвизиной и Аполлону Николаевичу Майкову, хранящиеся ныне в фонде рукописей РГБ. Письма Достоевского относят к числу «важнейших автобиографических документов о годах каторги».

В издании опубликованы три письма Фёдора Михайловича Достоевского 1854—1856 годов:

• Достоевский Ф. М. Письмо к Аполлону Николаевичу Майкову. Семипалатинск. 18 января 1856 г. ОР РГБ. Ф. 93.I. К. 6. Ед. хр. 33. Л. 2.
• Достоевский Ф. М. Письмо к Достоевскому Михаилу Михайловичу. Омск. 22 февраля 1854 г. ОР РГБ. Ф. 93.I. К. 6. Ед. хр. 13. Л. 15 об.
• Достоевский Ф. М. Письмо к Наталье Дмитриевне Пущиной (Фонвизиной) Омск. 20 февраля 1854 г. 2 л. ОР РГБ. Ф. 319. К. 6. Ед. хр. 42. Л. 2.

В процессе расшифровки рукописи и подготовки к факсимильному изданию письма Фёдора Михайловича Достоевского увлекают как эпистолярный роман, написанный гением. Особый интерес представляют его письма 1854—1856 годов.

Осуждённый в конце декабря 1849 года «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского» на смертную казнь, а затем помилованный, лишённый чинов и всех прав сословия, сосланный на четыре года на каторжные работы в Сибирь, Фёдор Михайлович смог тайно передать первое письмо брату Михаилу лишь в начале 1854 года. «Вот уже неделя как я вышел из каторги. Это письмо посылается тебе в глубочайшем секрете, и об нём никому ни полслова. Впрочем, я пошлю тебе письмо и официальное, через штаб Сибирского Корпуса. На официальное отвечай немедленно, а на это при первом удобном случае», — сообщал Достоевский в своём первом письме от 22 февраля 1854 года, переданном через доверенное лицо из Омска старшему брату Михаилу. В отечественном литературоведении письмо Михаилу Михайловичу Достоевскому относят к числу «важнейших автобиографических документов о годах каторги».

Фото: Мария Говтвань, РГБ

Вероятно, в одно и то же время с посланием старшему брату, тайно, с доверенным лицом, Достоевский отправил письмо Наталье Дмитриевне Фонвизиной, написанное в Омске 20 февраля 1854 года. Прошло четыре года со дня их встречи в Тобольске. В трудном, полном мучительных испытаний отыскании истины, жаждуя веры, Фёдор Михайлович Достоевский ощущал помощь Бога, даровавшего ему вдохновенные мгновения совершенного душевного спокойствия, гармонию любви, просветлённое восприятие евангельских первооснов. «...В такие-то минуты я сложил себе символ веры, в котором всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпа˂ти˃чнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы остаться со Христом, нежели с истиной», — писал Фёдор Михайлович.

По сути, перед Достоевским, назвавшим себя «дитя века, дитя неверия и сомнений», открылась глубина неизведанной человеком Высоты.

Фото: Мария Говтвань, РГБ

Поражение в Крымской войне 1853—1856 годов России с коалицией Турции, Англии, Франции, упорные слухи о самоубийстве императора Николая I, не пережившего позора, будоражили, вызывали недовольство столичной публики. Из письма Фёдора Михайловича следует, что он знал о переменах настроений в российском обществе и косвенно упоминал о них. «Идеи меняются, сердце остаётся одно», — писал он Аполлону Николаевичу Майкову. «Я говорю о патриотизме, об русской идее, об чувстве долга, чести национальной, обо всём, о чём вы с таким восторгом говорите. Но, друг мой! Неужели вы были когда-нибудь иные? Я всегда разделял именно эти же самые чувства и убеждения», — делился своими размышлениями писатель.

Уверяю вас, что я, например, до такой степени родня всему русскому, что даже каторжные не испугали меня, — это был русской народ, мои братья по несчастью, и я имел счастье отыскать не раз даже в душе разбойника великодушие, потому, собственно, что мог понять его; ибо был сам русской. Несчастие моё дало мне многое узнать практически, может быть, много влияния имела на меня эта практика, но я всегда был русским по сердцу. Можно ошибиться в идее, но нельзя ошибиться сердцем и ошибкой стать бессовестным, то есть действовать против своего убеждения.

Фёдор Достоевский

Пройдя через тяжкие испытания каторги и ссылки, Фёдор Михайлович Достоевский сохранил веру в душе и верность Отечеству.

Три письма — три ярких эпизода на пути восхождения к вершине классика отечественной и мировой литературы.

Фото: Мария Говтвань, РГБ